Ваш покорный слуга.
«Внезапно дверь комнаты открылась, и в нее вошла расстрелянная его командой старуха-цыганка. Она была в том же отрепье, в котором он видел ее за полчаса до расстрела. Кёниг попробовал было дотянуться до пистолета, но не мог пошевелить ни пальцем, язык также отказывался ему повиноваться».Дитер Кёниг, обер-лейтенант Вермахта, лег в постель, как был, в форме, даже не сняв сапоги. Он так устал от этой войны. Конечно, были и приятные моменты в чреде серых будней. Он потянулся к планшету и достал оттуда небольшую коробочку желтого металла. Этой вещицей сегодня пыталась купить себе жизнь старая цыганка. Она сказал, что эта шкатулка сделана из золота, если это правда, то ему неслыханно повезло. Она была очень тяжелая. Правда, открыть ее он не смог. Но, возможно, в ней полно золота в виде украшений. Говорят, что цыгане богаты, так же как и евреи, хотя лично он в это верил слабо, так как большинство цыган, которых он со своей командой устранял, были просто на вид бомжами. Покрутив еще немного в руках шкатулку, обер-лейтенант положил ее на прикроватную тумбочку и, закрыв глаза, незаметно для себя погрузился в сон. Внезапно дверь комнаты открылась, и в нее вошла расстрелянная его командой старуха-цыганка. Она была в том же отрепье, в котором он видел ее за полчаса до расстрела. Кёниг попробовал было дотянуться до пистолета, но не мог пошевелить ни пальцем, язык также отказывался ему повиноваться. Не говоря ни слова, цыганка прошла к кровати, на которой лежал Дитер, и взяла в руки шкатулку. Немного повертев ее в руках, она открыла ее и поставила обратно на место. Затем так же молча она пошла к выходу, в дверях она остановилась, затем обернулась, и обер-лейтенант готов был поклясться, на ее лице блеснула торжествующая улыбка. Правда, в тот же миг гримаса ненависти исказила ее черты. Она что-то прошептала, словно выплюнула какое-то слово. В тот же миг обер-лейтенант проснулся. Он немного полежал, приходя в себя ото сна, который казался таким живым. Затем он перевел взгляд на тумбочку и вздрогнул: шкатулка была открыта. Он встал и, подойдя вплотную к тумбочке, заглянул в шкатулку — она была пуста. Тогда он взял ее в руки и начал вертеть, пытаясь отгадать, как закрывается шкатулка и где спрятан запорный механизм, но не преуспел в своих поисках. Ночью обер-лейтенанту снился кошмар. В этом сне он сидел за столом в своей комнате и смотрел на шкатулку, а из шкатулки вылезли пальцы. Они было черно-фиолетового цвета, отливали жирным блеском. Обер-лейтенант каким-то шестым чувством понимал, что оно его видит, а если и не видит, то чувствует каким-то непонятным образом. И еще он чувствовал, что ничего хорошо ему прикосновение этой твари не сулит, но сдвинуться с места он не мог. Утром, проснувшись, Дитер первым делом попытался закрыть шкатулку, но у него не получилось. Крышка, которая сперва не открывалась, теперь не хотела запираться. Промучившись еще с крышкой, обер-лейтенант решил закрыть ее, перемотав веревкой. Вызванный дежурный принес веревку и помог закрыть шкатулку. Завязав веревку, он убрал шкатулку в тумбочку и направился в штаб, чтобы узнать план на сегодняшний день. Вернувшись вечером, еще не успев закрыть дверь комнаты, он увидел раскрытую шкатулку на тумбочке. Вызвав дежурного, обер-лейтенант устроил ему разнос, хотя дежурный клялся, что никто не входил в комнату господина обер-лейтенанта. Отпустив дежурного, Дитер убрал шкатулку в тумбочку, а крышку сверху придавил тяжелым фолиантом. Ночью он снова видел кошмар. В этом кошмаре он уже видел макушку этой дряни, что пыталась вылезти из шкатулки. Утром обер-лейтенант позвонил в штаб и попросил себе выходной, так как ему нездоровится, и он хочет обратиться к врачу. Возможно, кому-то другому и не позволили бы такого, но ему, племяннику старого партайгеноссе, все сошло с рук. Он действительно поехал к врачу, но врач этот был не обычный. Доктор Вильгельм Беккер был доктором магии, так он любил себя именовать. В свое время доктор оказал большую услугу старому партайгеноссе, и дядя был высокого мнения о докторе Беккере, поэтому выбор Дитера пал на него. Доктор принял обер-лейтенанта у себя в кабинете сразу, как услышал фамилию дяди. Он внимательно выслушал Дитера, затем осмотрел шкатулку и сказал, что он не сможет помочь ему, так как дело касается сфер, недоступных ему. Однако племяннику партайгеноссе он хочет помочь, поэтому даст ему один адресок в Берлине. Шла война, и полноценного отпуска ему, конечно, никто предоставить не мог, но, задействовав связи семьи, он получил три дня и выехал в Берлин.
(Продолжение следует).